Воздушные пожарные уже не новая профессия лесоводов. Недавно отметили ее пятидесятилетие. Полвека с ранней весны до поздней осени патрульные вертолеты и самолеты лесной авиационной охраны дежурят в небе, чтобы своевременно обнаружить и потушить лесной пожар. В стране создана специальная служба лесных воздушных пожарных с десятками авиационных баз и сотнями авиапожарных подразделений. Мужественных людей в форме лесников и эмблемой летчиков в петлицах можно встретить во всех многолесных районах страны. Один из них — Олег Яковлевич Степин. Родился он в Сибири. Как и большинство сибиряков, любит свой край и ни на какой другой не сменяет.
Армейскую службу проходил Степин в большом городе. Неплохо там живут люди. Улицы красивые. Народ нарядный. Все под рукой: магазины, театры, кино, библиотеки. На танцы придешь, глаза разбегаются: столько там интересных девчат. Только смотрел Олег на все это и дождаться не мог, когда вернется в свой небольшой лесной поселок Улькан, и каждого он там знает. Все ему здесь дорого и сердцу мило.
Работать после армии пришел в авиаподразделение, которое расположилось на краю поселка рядом с лесничеством, неподалеку от местного аэропорта.
Не первый год трудится Степин в авиаохране. Вместе с лесничим отвечает за сохранность чуть ли не полумиллиона гектаров леса. Скоро месяц, как в лесничестве покоя не знают. Жарко. Дожди выпадают теплые, веселые, но от них только пыль к дороге прижмется на пару часов и все. Лес как пороховая бочка.
Степин взглянул на часы. Через несколько минут патрульный самолет выходит на связь. Включил радиостанцию:
— Береза, береза, береза. Я тополь 6. Я тополь 6. Перехожу на прием. Перевел на себя тумблер приема. За треском и шумом радиопомех послышался отчетливый голос лесничего:
— Береза слушает. Береза слушает.
— Я тополь 6. Нахожусь в квадрате 81. Слежу прохождением хорошей кучевки. Возможны грозовые пожары. Часа через полтора кучевка подойдет к Устькану с хорошим дождем, а может быть, и градом. Готовьтесь. Перехожу на прием.
— Тополь, тополь. Вас понял. Дождь нам очень кстати, только без града. На тепличном комплексе совхоза он определенно будет лишним. Если есть возможность, сбросьте град на подходе. Прием.
— Я тополь. Я тополь. Все понял. Возможность зондировки облаков изучим. Попробуем обработать их здесь. До связи.
Степин выключил радиостанцию.
А старенький Ил-14 тем временем крутой спиралью обходил уже большое, словно из лежалого слоистого снега, облако. Плыло оно медленно, как айсберг. Такое же белое с темно-серыми прожилками. Нижняя часть этой пятикилометровой громады покоилась на свинцовом основании грозовых туч. На высоте 3,5 тыс. —10 °С. Внизу на земле +30 °С: ни днем, ни ночью не находят там люди желанной прохлады.
Чуткие стрелки датчика грозовых разрядов нервно подрагивают. Внутри облака огненные голубые всполохи. Стрелка датчика резко качнулась вправо: раз, другой, третий… пятый. Летчик-наблюдатель бросил взгляд вниз. Так и есть: одно за другим там взметнулись пять чуть заметных вспышек. Молнии пулеметной очередью прошили пересохший квадрат соснового молодняка. Летнаб сделал пометки на планшете, раскинутом на коленях. Затем, потрогав на шее черные пуговки ларингофонов, негромко к пилоту:
— Идем на зондировку левым бортом.
Летчик кивнул. Машина чуть сошла с виража и двинулась к облаку. Левое крыло пошло вниз, правое вверх. Машину тряхнуло. Пилот болезненно поморщился. С установки, вмонтированной в борт фюзеляжа, одна за другой в облако впились четыре ракеты. С того места, где они вспыхнули, потянулись серебристые полосы. Несколько секунд, и они расползлись в широкие коридоры. Еще немного и они превратились в мутные просветы.
Самолет тем временем успел зайти к облачному конусу с обратной стороны.
— Берем левым бортом, — скомандовал летнаб. Опять самолет сошел с виража, склоняясь на этот раз к земле правым крылом. Опять затрясло его и кинуло вниз. Еще четыре заряда ракет, еще четыре серебристые полосы в громаде облака.
— Хорошо, — крикнул летнаб, — отходим, пока целы. Посмотрим, как удалась зондировка.
А внизу уже явно шел проливной дождь. Он успел накрыть начавшиеся было в сосняке пожары. От них тянулась блеклая пелена пара.
— Идем домой, — сказал летнаб, — с таким дождем гроза не страшна. Ресурс наш на исходе. По пути осмотрим квадрат 40.
Самолет сделал еще пол-оборота вокруг облачного конуса. Из него лилось как из хорошей лейки. Качнув в последний раз крыльями, машина взяла курс на север, к Чарску, где располагалось соседнее подразделение авиабазы лесоохраны. Степин откинулся на спинку кресла. Места, над которыми пролетал самолет, ему хорошо известны; Не первый год он в авиаотделении. По этому маршруту проходит в который раз. Привычно сектор за сектором осматривает горизонт: нет ли дыма. Вроде все в порядке. До Чарска минут тридцать. Внизу петляет река. За тем изгибом верхний рюм сплавной конторы. Сюда подплывают бревна, сброшенные в реку. Там он по-настоящему понял, что такое лесопожарная работа. А ведь до этого уже два года отлетал парашютистом-десантником.
Помнится, пришел на работу в авиабазу осенью. После нескольких месяцев курсовой подготовки назначили его в Улькан. Приехал в подразделение весною и сразу в дело. Снег в тот первый год его службы в авиаподразделении сошел поздно и начались лесные пожары. В соседних деревнях по укоренившейся привычке каждую весну обжигали сенокосы и пастбища. Если весна ранняя, то от таких палов лесу большой беды нет. Там лежит снег, и с открытых, уже обсохших полей огонь за опушку не заходит. В тот первый год весна запоздала, а потом началась дружно с теплыми дождями. Снег сошел разом и в поле и в лесу. Чуть подсохла трава, задымились лесные поляны, а за ними и леса. Прыгать приходилось на пожары чуть ли не каждый день. Правда, ранние весенние пожары легкие. В намокшую лесную подстилку, в торф огонь с травы не идет. Намокшие за осень и весенний паводок сучья и валежник для него тоже добыча не легкая. Только бы языки огня в чащобу, в хвойные молодняки не вскочили. Их и отбивают лесники, где как: водою, песком, а то и просто метлою, захлестывая пламя.
Тяжело было в первый год. Потом привык Степин к новой работе. Помогла служба в авиадесантных войсках. Женился. Пристрастился к охоте. Может быть, так и остался он парашютистом. Вышел бы в инструктора. Он уже на второй год работы считался в числе лучших. Потом понял, что далеко ему тогда было до настоящего специалиста лесной охраны. Одной удали и силы на пожаре мало. Надо еще и знание. Вот здесь на этом самом верхнем рюме сплавной конторы, где они сейчас пролетали, это и произошло. На верхнем рюме складируют лесорубы бревна, заготовленные зимою и летом, когда река обсохнет. Сбрасывают их в воду весною, после того, как пройдет лед. Плывут бревна по реке молем, то есть скопом поодиночке, до коренной запани, которая находится в 500 км на большой реке.
Собирают на верхний рюм древесину из округи за 50 км, и скапливается ее к началу лесосплава в огромных штабелях до 30 тыс.
Пожары в тот год начались в апреле. Река еще вскрыться толком не успела. Лед набух и вспучился. Полыньи на фарватере блестят, а у берегов припай льда крепкий. Сплавщики заранее приготовили трактора, краны, экскаваторы. Ждали удобного момента для скатки бревен в воду. Торопились и лесорубы. Зачищали зимние лесосеки, чтобы вовремя перейти на новые сухие летние делянки. Зима же перед тем была морозная и снежная. Со спиленного дерева при ударе о землю слетала половина сучьев и ветвей да так и оставалась в снегу. Обрабатывать такие хлысты зимою было легко, зато, когда снег сошел, вырубки оказались сплошь устланными порубочными остатками. Убирать захламленные делянки мученье, особенно когда определена огневая их очистка. Огонь из костров того и гляди выскочит и пойдет гулять по всей лесосеке, а там и в лес уйдет. Так оно и случилось. Недоглядел кто-то из лесорубов. На беду еще ветер начался и погнал огонь прямо к сплавному участку на верхний рюм.
Авиаподразделение в полном составе высадилось на месте происшествия. Мобилизовали рабочих. Парашютисты стали за старших и заняли группами намеченные рубежи для встречи огня. В бригаде Степина десять человек и пять мешков взрывчатки, а полоса чуть меньше километра. Развернули шнуровые заряды — их метров на сто пятьдесят. Куда закладывать, где делать взрывом минерализованный рубеж? Пробежал Степин по отведенному участку раз, другой, третий… Никак не может сообразить, куда самый опасный вал огня подойдет. Дымом же пахнет все заметнее. До верхнего рюма рукою подать. Представил парашютист, как вспыхнут там штабели и загорятся механизмы, собранные для скатки бревен, если упустит он пожар. Страшно стало. Да и за людей боязно. Может, и отсидятся они в болоте, что слева, но обгореть, угореть вполне могут. Рабочие будто чувствуют неуверенность молодого начальника и сами налево в болотину мокрую поглядывают. Спасибо, подошел лесничий. Понял он, в чем дело. Показал, где минполосу проложить, а куда побольше рабочих поставить. Под его приглядом бригада быстро все в точности исполнила. Остановили огонь. Начальник авиаподразделения даже похвалил Степина за распорядительность. Только знал молодой пожарный, что не за что. Неизвестно, чем бы дело кончилось, не окажись рядом лесничий. В тот раз и решил Степин идти учиться. Поступил в заочный лесной техникум. Там он узнал законы, по которым растет лес, научился разбираться в типах лесных насаждений и в том, как управлять их жизнью, познакомился с лесохозяйственной техникой и тем, как расстанавливать на пожаре рабочих применительно к особенностям местности, состояния древостоев и погодных условий. Пригодился и практический опыт работы в подразделении. Поэтому, когда его непосредственный начальник летчик-наблюдатель перевелся с повышением в другое отделение, ни у кого не было сомнения по поводу назначения Степина на его место.
И вот он — заместитель командира авиаподразделения, где когда-то сам начинал службу парашютистом-пожарным.
Под началом у Степина пятнадцать парашютистов. На лето авиабаза арендует у Министерства гражданской авиации для их подразделения самолет и вертолет. В этом году пришел самолет необычный. Он оснащен установками для пуска ракет, снабженных зарядами йодистого серебра и других химических препаратов. Оказавшись в переувлажненных облаках, дым от этих ракет становится центром конденсации влаги. Ракеты как бы включают цепную реакцию, переводящую скопившуюся в воздухе влагу в атмосферные осадки. Летом это дождь. С таким же успехом с помощью ракет зимою можно вызвать и снег. Кое-где в окрестностях крупных городов находят выгодным таким образом сбрасывать снежный заряд облаков на подступах к городу, чтобы избежать снежных завалов на городских улицах.
Уши у летнаба чуть заложило. Это значит, что самолет пошел на посадку. Еще несколько минут — и машина мягко коснулась колесами взлетной полосы.
А в это время в Улькане начался ветер. Налетел он внезапно. Разбросал копну сена, сложенную на усадьбе лесничества. Закрутил винтом дорожную пыль. Кинул ее в кусты желтой акации перед сквером и злобно зашумел в кронах деревьев. С восточной стороны появилось тяжелое белесое облако. Оно неторопливо подплывало к поселку. Северный край его темнел густой синью, южный, едва прикрывший солнце, переливался темно-красными отблесками. Во всем этом было что-то зловещее, недоброе. Оно передавалось всему живому. Тревожно закудахтали куры, жалобно заблеяла за загородкою соседнего дома коза, завыла собака. Сделалось темно. Лесничий вышел на крыльцо. Посмотрел на приближающуюся тучу.
— Быть ливню. Хорошо бы без града, — подумал он.
Дождь пошел разом. Крупные капли слились в тугие струи, ударили по крыше и понеслись оттуда широким водопадом. В считанные минуты вода заполнила на дороге незаметные ранее выбоины, застучала, заплескалась по лужам, заблестела в междурядьях картофельного поля.
Лесничий стоял на крыльце конторы и с тревогою смотрел на небо. Дождь, однако, начал стихать. Скоро с неба посыпались мелкие легкие дождевые капли. Стало светлеть. Раздался телефонный звонок. Лесничий поднял трубку. Из нее послышался голос лесника ближайшего обхода.
— Град до вас добрался? — спрашивал тот.
— Не было града. Прошел ливень, и сильный, — ответил лесничий.
— А у меня на участке был сильный град. Градины, как орех.
Лесничий слушал и думал:
— Вовремя летнаб Степин поработал своим зондировщиком. Добрался бы град до поселка — много бы бед наделал.
Лесная авиация в наше время оказывает большую помощь лесоводам. Ежегодно над лесами патрулирует более 700 самолетов и вертолетов с экипажами, в состав которых входят и лесоводы: лесники-пожарные и летчики-наблюдатели. Однако начало сотрудничества авиации и лесного хозяйства определилось на лесной таксации. В 1925 г. в нашей стране (в Ленинграде) было организовано первое аэрофотолесоустроительное предприятие для съемки и оценки лесов с воздуха. В тот год было отснято чуть больше 10 тыс. га леса. В нынешнем году такие работы проведены на территории в 47 млн. га. Без лесной авиации практически невозможно представить современное лесное хозяйство.
Кроме самолетов и вертолетов, в арсенале лесоводов находится современная техническая аппаратура для так называемого дистанционного зондирования.