Работы И. В. Мичурина и М. Ф. Иванова со всей очевидностью ставят перед наукой проблему развития эколого-селекционного метода.
Верно, конечно, что культурный сорт и порода созданы трудом человека, и что их признаки развиваются по линии социальных требований. Верно также, что породы животных и сорта растений в значительной мере защищены от действия естественного отбора. Однако, они ни в коем случае не освобождены от него полностью. Мало того, как для растениеводства, так и животноводства это было бы большим несчастьем. Каждая порода, каждый сорт только тогда могут полностью выявить свои хозяйственные качества, когда они приспособлены к местным условиям. Было бы неправильно полагать, что эту экологическую приспособленность создает только сам человек. Тонкие физиологические адаптации могут и ускользнуть от его внимания. Культурное растение, в конце концов, живет в поле и подвергается тем же физико-химическим и климатическим воздействиям, что и дикие формы. Поэтому оно неизбежно подвергается действию естественного отбора. И несомненно, что значение его только положительное, так как именно через естественный отбор достигается тонкая адаптивная шлифовка культурной формы, которая, будучи культурной, в то же время становится жизненной формой, полноценным экотипом. Именно на основе тонкой адаптивной шлифовки и приспособленности к экологическим условиям создаются и условия для полноценного развития хозяйственных признаков.
Таким образом, воздействие естественного отбора включается в селекционные мероприятия, как хозяйственно важный процесс. В практике сельского хозяйства теория искусственного и естественного отбора выявляется, как целостная концепция, поставленная на службу интересов человека.
В этом — ценность и сила дарвинизма.