Прошло с той поры пять лет. Из Тагила я вскоре уехал. Жизнь моя складывалась так, что я никак не мог осуществить своей заветной мечты. Чтобы заняться садоводством, надо было где-то крепко «осесть»: приобрести клочек земли.
В 1912 году поехал я в Екатеринбург. Работали мы с женой оба: я служил бухгалтером, жена учительствовала.
Через полтора года на трудовые сбережения удалось приобрести клочок земли. Теперь можно было заняться выращиванием яблонь.
Дело было в сентябре. Я сообщил сразу же Рудому о своей радости. Он прислал мне саженцев всякого рода. Тут были и сеянцы яблони и кустики крыжовника, смородины и барбариса.
Все это я прикопал в лежачем положении в землю и оставил так до весны.
Наступила весна 1914 года. Мой приятель, тоже садовод-любитель, получил откуда-то из-под Москвы около тридцати привитых яблонек разных сортов и охотно, на мой выбор, предоставил мне все сорта яблонь.
Я помнил, что у Рудого такие яблоньки вымерзали, но был убежден, что и среди культурных, привитых сортов можно найти такие, которые устоят против наших морозов. Да и климат в Екатеринбурге мне казался чуть помягче, чем в Тагиле. Яблоки же Рудого мне не нравились: слишком мелкие и терпкие. А я мечтал о крупных, сочных, сладких яблоках.
Вот почему я с радостью выбрал у приятеля три яблоньки: апорт, грушевку и боровинку.
Апорт, я знал, дает самое крупное и вкусное яблоко. Боровинка немного уступает ему, а грушевку взял наугад, не зная ее вкуса и только предполагая, что она чем-то схожа с грушей. К тому же она созревает уже в августе, раньше апорта и боровинки.
Принес домой и сразу же стал копать ямки для новых гостей.
В начале лета приехал Рудый. Посмотрел он на мои культурные яблоньки и скептически усмехнулся:
— Ничего не выйдет… Погибнут…
— Ну, и пусть гибнут. А попробовать все же следует, — ответил я.
— Я тоже в это дело не верю, — сказала моя жена: — не верю, что у нас будут свои яблоки. И смотрю на его работу в саду, как на пустое увлечение.
Никто из моих друзей и знакомых не верил в успех моего дела. Никто из них не рассказывал, чтобы в Екатеринбурге у кого-нибудь росли яблони. Все уверяли, что здесь все культурные сорта яблони вымерзали.
Спорить было бесполезно. Надо было на деле доказать, что я прав. Кто знает, почему у этих плодоводов погибали яблони? Может быть, они неумело обращались с саженцами и неумело выбирали сорта яблонь. Обычно деревца привозились прасолами-садоводами из Саратова, Сызрани и других городов Приволжья. В дороге они подсыхали и сажались в землю уже больными, без достаточной влаги для роста.
«Нет, не климат Урала, не суровые наши морозы виноваты в гибели яблонь. А мы сами не умеем выращивать их», — думал я.
Опыта у меня еще не было, но была крепкая уверенность, что ошибаются в своих предсказаниях екатеринбургские «маловеры».
В саду моем росли тополя, липы, сирень, шиповник, рябина, бузина и малина красная и белая.
Прежний хозяин дома жил в другом городе, а тут жили только квартиранты: ломовой извозчик, слесарь, прачки. Помои выливали во двор и в сад. Отбросы валялись где попало. Соседи, пользуясь тем, что забор свалился, отбросы тоже сваливали на эту же усадьбу. Вместо сада, была свалка нечистот.
Вот и принялся я за работу: часть тополей вырубил, часть высадил на улицу, малину посадил рядами возле заборов, саженцы и яблоньки рассадил в разных местах усадьбы.
Теперь я все свободное от службы время проводил в. саду. Работы в нем было уйма. Сколько было вывезено нечистот, камней, черепков и всякого мусора — уму непостижимо!
Зато как приятно было выйти в сад летом, когда зацвели сперва шиповник, потом липы, распространявшие всюду свой медовый аромат.
Я ходил по своей усадьбе героем. Еще бы! У меня в саду росли не только те яблони, что у Рудого, но и культурные сорта, в том числе и знаменитый апорт.
Наступила осень. Надо было подумать о надвигающейся зиме с ее морозами. И вот я задумался над вопросом: как быть с посаженными культурными яблонями. Поступить ли мне так же, как Рудый, или принять какие-то меры к их защите.
Решил все-таки на первую зиму чем-нибудь их прикрыть.
Когда подмерзло, взял я рогожки и обернул ими три моих культурных яблони.
Пришла весна. Солнце стало пригревать землю. Появилась зелень. Пора было снимать рогожки с яблонь. С тревогой смотрел я на них. А что если они померзли? Рогожка все-гаки очень слабая защита от наших морозов.
В конце апреля приступил я к удалению рогожек. Когда их снял, каждое деревцо стало расправлять понемногу свои прутики, как будто им надоело быть связанными непривычный одеждой.
Смотрю, у боровинки чуть-чуть показались темно-красные, как бисеринки, почки. «Значит жива», — обрадовался я. Грушевка немножко позже тоже тронулась в рост. А вот апорт не проявлял никаких признаков жизни. А его-то мне особенно хотелось иметь. И взял я его именно из-за того, чтобы доказать маловерам, что здесь можно выращивать не только сибирку да китайку, но и апорт. И вот он, мой апорт, стоял ни жив, ни мертв.
Сибирка и китайка дают маленькие плоды яблоки сибирки величиной с клюкву, а китайки не больше ягод вишни. Апорт же дает крупные плоды до 250 грамм весом.
«Неужели, — думал я, — совсем он погиб?»
Так ходил я около него несколько дней. В конце концов оказалось, что вся его крона (верхняя разветвленная часть дерева) померзла, кора на ней сморщилась, почки засохли. Подождал еще несколько дней и заметил немного ниже кроны новый побег, а внизу, чуть выше места прививки, еще два побега.
Тогда взял пилу и срезал верхнюю часть дерева с обмерзшей кроной.
Место среза сгладил острым садовым ножом и смазал садовым варом. После этой операции дерево выглядело изуродованным, жалким калекой.
Следовало бы удалить и нижние побеги, но я вспомнил совет главного садовника Московского сельскохозяйственного института Р. И. Шредера: если яблоня мороз не выдерживает, следует придать ей форму горизонтальной шпалеры. При ней растение не пускается вверх, а растет в лежачем положении.
Так я и сделал. По ту и другую сторону яблоньки вбил по колышку. Между ними натянул проволоку, и когда побеги внизу достаточно подросли, я согнул их почти под прямым углом на высоте двадцати пяти-тридцати сантиметров и подвязал их к этой проволоке. Пусть ветви растут в обе стороны от ствола, параллельно земле.
В это же лето купил я еще маленькую вишенку.
Хозяйка сада не советовала ее брать:
— Каждый год она вымерзает и ни разу еще не давала ягод. Это ведь вишня — шпанка…
Поглядел я на нежную вишенку и захотел иметь ее в своем саду. «Может быть, приживется у меня», — подумал я.
Купил и посадил ее в самой теплый угол сада: к стене соседней бани на юго-запад.
А как только выпал первый снег, я всю вишенку забросал снегом. Вместо куста образовалась снежная куча.
Мой апорт тоже был весь закидан снегом, как теплым одеялом покрыт.
Под ним и вишенка и апорт прозимовали хорошо.