Итак, мы видели на приведенных выше примерах, что ядовитость животных зависит от самых различных причин и проявляется весьма разнообразно.
Способность вырабатывать ядовитые вещества в какой бы то ни было форме есть одно из основных свойств живого существа. Смысл выработки ядов различен. Так, в одних случаях они не имеют никакого заметного значения для животного; нельзя, например, объяснить, каков смысл ядовитости кровяной сыворотки хотя бы ежа по отношению к морской свинке. Подобное явление тем более непонятно, что животное, обладающее таким сортом ядовитости, не может пользоваться ею для какой-либо своей пользы или выгоды (например, ядовитость сыворотки, крови угря или миноги).
В других случаях скрытая ядовитость приносит известную, хотя иногда, может быть, и малую пользу своему обладателю, если скрытая ядовитость совмещается с присутствием каких-либо внешних отличительных признаков такого существа. Другие животные, знающие по приобретенному ими опыту, это соотношение, избегают трогать таких скрытноядовитых животных.
Более специальным является возникновение особых органов, которые выделяют наружу ядовитые вещества. Последними животное пользуется для своей защиты (например, жабы с их кожными железами), которая оказывается более действительной, когда железы снабжены особыми ранящими приборами (жало скорпиона, ядовитые зубы змей). Такие сложные ядовитые аппараты служат своим обладателям не только для защиты, но и для нападения с целью добывания пищи. У некоторых животных вырабатывается особая сноровка охоты за добычей; достаточно будет вспомнить про уменье ос колоть своим жалом в узлы нервной цепочки насекомых и пауков и тем приводить их в неподвижное состояние. В таком виде последние сохраняются не портясь до тех пор, пока личинка осы не вылупится из яйца и не начнет поедать запасенную для нее матерью провизию.
Обладание ядовитыми свойствами, хотя и не застраховывает животных от всех опасностей, все же является для них несомненно выгодным свойством. В природе можно видеть не мало примеров, когда совершенно безвредные животных по внешнему виду своему очень походят на те или другие ядовитые существа. Подобное сходство бывает иногда столь совершенно, что при движении животных невозможно отличить ядовитое от безвредного. Например, некоторые крупные мухи похожи по волосистости и окраске брюшка, а также и по общей форме тела на шмеля, хотя и отличаются от него самым важным признаком — наличностью только двух крыльев. Некоторые бабочки теряют чешуйчатый покров своих крыльев, благодаря чему последние становятся прозрачными. Такие бабочки (стеклянницы) при беглом взгляде напоминают ос. Известен случай, когда оса и паук, сами по себе обладающие ядовитыми железами, очень напоминают по форме своего тела муравья, в гнезде которого они и живут. Из красивых и ярких по окраске коралловых змей неядовитые сорта их трудноотличимы по цвету от ядовитых.
Животные не ограничиваются только таким «переодеванием в чужое платье», иногда они приобретают обычно несвойственные им привычки. Например, один из жуков походит по цвету крыльев, форме и окраске тела на осу. Для увеличения сходства с ней он держит свои нижние крылья расправленными и в состоянии покоя, тогда как жуки вообще в таком случае складывают свои крылья на спине и прячут их под твердые надкрылья.
Сходство безвредных существ по внешности с ядовитыми животными приносит первым несомненную выгоду, так как оно вводит иногда в заблуждение и опытных людей, не говоря уже о животных.
Несмотря на крупное значение, которое имеет в жизни ядовитость, обладатель ее все-таки не может решительно во всех случаях спастись от надвигающейся на него опасности; ядовитое животное нередко делается добычей других существ или потому, что последние не подвержены действию его яда, или вследствие невозможности оказать им надлежащее сопротивление. Приведем в пояснение пример. Шпанскую мушку (с кантаридином в ее крови) поедает кара-курт, который сам делается добычей ос; последних глотают птицы, легко гибнущие от змеиного яда, а ядовитые змеи поедаются своими же собратиями змеями; их на смерть могут загрызть муравьи, которых в бесчисленном количестве истребляют и некоторые птицы, могущие клевать и шпанских мушек.
Смысл такого сопоставления ясен: ядовитых веществ, которые были бы действительны во всех случаях жизни, не существует. Можно говорить лишь об относительной ядовитости животных, причем мерою для определения такого свойства последних следует брать не одного только человека, но и всех тех соперников, с которыми в житейской борьбе за пищу постоянно сталкивается то или другое ядовитое животное.
Мысль об ограниченности действия ядов прекрасно выражена в следующем четверостишии профессора Н. А. Холодковского, которое, с любезного разрешения его автора приводится здесь в печатном виде впервые:
«Природа тайнами богата.
Мудрец, раскрыть их не сули:
Что ядовито для Сократа,
То лишь питательно для тли».
Древне-греческий мудрец Сократ был присужден к смерти через отравление соком ядовитого растения — белены. Между тем этим же, ядовитым для человека, соком питаются живущие на белене мелкие насекомые, называемые тлями. Сопоставление этих фактов и произведено Н. А. Холодковским в стихах.