Но в нашем случае Пастер и его ученики и последователи на самом деле перевернули мир своими открытиями.
Лозунг «борьба с болезнью сводится к борьбе с микробом» не только провозглашен, но и доказан как правильный закон; мало того, указаны способы точного научного распознавания болезней по микробам, которые при них развиваются, и найдено средство бороться с микробами, проникающими прямо в кровь через раны и царапины; преобразована хирургия. Но остается еще капитальный пробел, без заполнения которого нельзя говорить о полной победе: не найдено средство борьбы с бактериями, которые проникают не прямо в кровь.
Сибирская язва попадает в тело животного вместе с пищей; здесь уже трудно применять те же предупредительные приемы, как в хирургии; если мы не склонны вообще запретить скоту пастись на лугах, то лишены возможности помешать и заражению: как мы можем знать, какой луг населен сибиреязвенной палочкой и какой не населен. То же самое относится ко всем заразным микробам, которые попадают в рот и дыхательные пути человека с пищей или воздухом. Здесь пришлось искать новых путей, и они были найдены. Руководящей нитью, как и во всех подобных случаях, послужили теоретические лабораторные работы. Только живой интерес к чисто научным сведениям
о жизни и работе микробов при различных условиях дал возможность терпеливо изучать их при разнообразной обстановке, а полученный запас фактов послужил канвой для новых соображений и выводов. Наблюдая за гнилостной бактерией, Пастер, к своему удивлению, обнаружил, что различные культуры микроба не одинаково ядовито действуют на животное. Далее оказалось, что ряд культур на питательном бульоне, если каждая последующая культура засевалась от предыдущей, ослабляет в конце концов ядовитость микроба. Наоборот, культуры на кровяной сыворотке повышают ядовитость. На первых порах казалось, что, подобно микробам брожений, болезнетворные бактерии должны обладать весьма постоянными химическими свойствами, но культуры при разных условиях доказали, что способность вырабатывать яд легко теряется при определенном питании микроба вне живого тела организма. Дальнейшее развитие этой мысли привело к замечательным результатам, которые впервые были получены с так называемой куриной холерой, болезнью, часто распространяющейся среди домашних птиц и причиняющей большие убытки птицеводам. Пастер, по обыкновению, выделил специального микроба, производящего и эту болезнь. Прежде всего, обнаружилось, что не все культуры микроба при прививке вызывают одинаково тяжелую болезнь кур, а затем проявилась и определенная закономерность большей или меньшей ядовитости отдельных культур. Однажды пришлось пересеять много культур с одной питательной смеси на другую, так что в конце концов получилась разводка микроба, предки которого в течение нескольких поколений не были в теле животного, а развивались на искусственном бульоне. Впрыснутые в курицу, такие культуры не вызывали болезни; можно было подумать, что они просто выродились и не годятся для опытов, но Пастер со своей гениальной догадливостью попробовал привить курице через некоторое время после ослабленной культуры — нормальную, прямо выделенную из тела животного. Оказалось, что куры, получившие предварительную прививку бульонной культуры, не заражались уже и при впрыскивании заведомо ядовитой. Между вполне ядовитой и вполне не ядовитой культурой микроба может быть целый ряд постепенных переходов. Можно ослабить микроба настолько, что он вызовет болезнь со всеми характерными ее признаками, но заболевание будет протекать в легкой форме и не окончится смертью. Можно, наконец, ослабить культуру до такой степени, что бактерия вовсе не в состоянии будет развиться в теле курицы; попавшие в кровь микробы будут там быстро умерщвлены организмом. Но такая курица не застрахована от нового заражения; если привить ей сильную, ядовитую культуру, то она тяжело заболеет и умрет.
Таким образом, была открыта природа и смысл предохранительных прививок от различных болезней. Давно известно, что животное, или человек, перенесшие какую-нибудь заразную болезнь, весьма трудно заражаются ею снова притом, лишь через определенный промежуток времени, часто же вовсе уже больше не заражаются. Это свойство энергично противодействовать вторичному заболеванию получило в науке название иммунитета, которым мы и будем пользоваться. В чем может заключаться сущность иммунитета, мы будем разбирать впоследствии, теперь же отметим только, что задолго до Пастера английский врач Дженер изобрел и поныне существующую предохранительную прививку оспы, настолько всем уже известную, что подробнее распространяться о ней мы не будем; скажем только, что вследствие прививки развивается крайне слабая и не опасная форма болезни, после которой человек застрахован на долгое время от случайного и опасного заражения.
Но прививка против оспы была найдена, так сказать, ощупью и скрытая сущность ее оставалась невыясненной, что мешало применить такие же приемы по отношению к другим заразным болезням. На примере куриной холеры выяснилась сущность прививки и, вследствие этого, создалась возможность борьбы и с прочими заразами. Тяжелый камень был сдвинут с места, и, с этого времени, разработка разнообразных прививок пошла ускоренным темпом.
После обезврежения куриной холеры вскоре последовала победа над сибирской язвой, а затем распространение полученных результатов на другие заразные болезни стало лишь вопросом времени.
Сделав на куриной холере замечательное открытие, установившее, что предохранительная прививка представляет собой не что иное, как искусственно вызванное легкое заболевание при посредстве ослабленной культуры бактерии, Пастер, конечно, сразу понял все необъятное значение такого результата, и с этого момента весь ушел в работу, забыв совершенно о мирской жизни. И было понятно, почему он получил возможность сделаться благодетелем всего человеческого рода, сохранить миллионы жизней, значит, достигнуть такого высокого счастья, такого удовлетворения своей деятельностью, которые еще никому не выпадали на долю. Победа, одержанная одним и тем же способом над двумя совершенно непохожими друг на друга болезнями, куриной холерой и сибирской язвой, конечно, была бы залогом полной победы человека над своими страшными врагами в более отдаленном будущем.
Однако, при изготовлении ослабленной культуры сибиреязвенной палочки, на первых порах встретились неожиданные затруднения; при продолжительной искусственной культуре бактерия начинает образовывать споры, и таким образом, переходя в форму «скрытой жизни», ускользает от ослабления. Но остановиться перед последним препятствием чисто технического характера, было бы не похоже на Пастера, с его неподражаемым искусством в производстве опытов; после упорной, неустанной работы он не только справился с трудностью, но изобрел несколько различных способов изготовлять ослабленные культуры ядовитых микробов, притом не давая им возможности уклоняться от обработки путем образования спор. Таким образом, была открыта широкая дорога для желающих работать в этом направлении с другими болезнями, и по проторенному пути немедленно пустились в разные стороны ученики Пастера. По отношению к сибиреязвенному микробу успех был достигнут окончательный. Если, например, культивировать бактерию при 42—43 градусах в течение месяца, то она совершенно погибает; через 8 дней она еще ядовита, но уже не приносит смерть овцам и кроликам, после еще более короткой культуры она опасна для овец, но не смертельна для коров и т. д. Эти постепенные переходы имеют огромное практическое значение: для каждого животного необходимо подобрать бактерий определенной ядовитости. Слишком сильные микробы были бы опасны и в виде искусственной прививки, слишком слабые не давали бы достаточного иммунитета, а между тем восприимчивость разных животных к отравлению сибиреязвенной палочкой неодинакова.
Всякое великое открытие проходит две ступени. Сперва творец открытия должен всесторонне его проверить и вполне удостовериться в точности и непогрешимости своих результатов. Потом, убедившись в своей правоте, он должен убедить в ней и других.. Пока дело касается чисто теоретической истины, убедить в ней надо своих товарищей по профессии — ученых, но если изобретение сразу получает большое жизненное значение, необходимо, чтобы в него уверовали широкие круги населения; ученый может временно превратиться, вследствие этого, в общественного деятеля.
Ввиду того, что медицинские круги различно отнеслись к новому способу предупреждения заболевания сибирской язвой, было решено произвести в больших размерах публичный опыт прививки в деревенской обстановке. Пастер должен был заранее предсказать судьбу каждого привитого и не привитого животного после впрыскивания ему ядовитой культуры сибирской язвы, и он заявил: «Двадцать пять овец получат предохранительную прививку ослабленной сибиреязвенной бактерии, а затем по прошествии определенного срока, как они, так и двадцать пять не привитых овец будут заражены настоящей сибирской язвой. Все не привитые умрут, ни одна из привитых не погибнет». Утверждение было смело: какая-нибудь оплошность в приготовлении ослабленной культуры, как мы уже знаем из предыдущего, может либо отравить животных, либо совершенно не дать иммунитета и провалить в глазах широких масс значение прививки. Но Пастер привык, чтобы его опыты удавались блестяще и не побоялся категорической формы заявления.
Первые прививки были произведены 5 мая 1881 года. Это число должно быть историческим, наравне с днями величайших событий, влиявших на судьбу культурного человечества; между тем, я убежден, что ни один историк не отметил этого дня, а многим даже покажется странной претензия ставить какое-то, незаметное на сером фоне будничной, ежедневной жизни, собрание представителей науки, администрации и общества в небольшом провинциальном городке на одну доску с грандиозными движениями народных масс, или великими днями борьбы народов. Но если мы совершенно отвлечемся от всего показного, не будем обращать внимание на красоту, внешность момента, а главное оставим в стороне степень общего психологического возбуждения и душевного подъёма, которые сами по себе никакого значения не имеют; если мы будем оценивать только с точки зрения исторической перспективы значение последствий того или другого знаменательного дня, то по всей справедливости должны сказать: 5 мая 1881 года была одержана величайшая победа в жизни человечества; люди справились с врагами, страшнее которых нет. Открыт способ изжить их совершенно с лица земли, если только общая культура будет находиться на подходящем уровне. В этот день завоевали себе право на счастливую жизнь не какие-нибудь отдельные народы, или классы населения, а все люди без различия пола и возраста. Смерть, дерзко и властно протянувшая свою страшную руку над всеми без исключения, отодвигается на подобающее ей место, и мы можем твердо верить, что не так отдаленно время, когда ее деятельность будет направлена только на изъятие старцев, уже совершивших все свое дело на земле и тяготящихся жизнью. А материальная сторона победы может быть определена так, что открытие Америки, конечно, меньше обогатило человечество, чем переворот медицины. Таково значение обращения людей в новую веру, начавшееся в достопамятный день 5 мая 1881 года. 31 мая было произведено заражение животных сибирской язвой, результаты которого должны обнаружиться через 3 дня, 2 июня. Рассказывают, что при всей своей непоколебимой вере в экспериментальный метод, Пастер в течение нескольких минут накануне решительного срока обнаружил волнение и пожалел, что выступил на общественное поприще. Конечно, это произошло только по причине сознания грандиозности затеянного, а также вследствие многочисленных нападок и нареканий, жертвой которых он сделался. Когда я говорил, что публичный опыт прививки прошел тихо и незаметно, то имел в виду сравнение с великими общественными событиями, но, в действительности, людские страсти разыгрались и вокруг этого дела. Различные сельские хозяева, ветеринары, врачи следили за опытом с живым интересом; некоторые даже со страстью. Враги Пастера из медицинских кругов предсказывали его провал и заранее ликовали. До какой степени мала была общая вера в успех, видно из того, что даже Роберт Кох, ученый, разделявший в общем взгляды Пастера и выдающийся высоко над средним уровнем своих собратий, резко высказался против прививок и не верил некоторое время результату публичного опыта. А результат был самый блестящий, так как ни одна привитая овца не заразилась, а все не привитые погибли. Это и предсказывал Пастер.
Много ли таких счастливых дней и минут припомнит из своей жизни каждый человек, про которые он мог бы сказать, как этого жаждал Фауст: «Остановись, мгновение» — мгновение, полного счастия. Но мы можем быть уверены, что в жизни Пастера таким счастливым днем был день его триумфа после производства публичного опыта. Личное счастие меркнет перед счастием общественного деятеля, видящего торжество своей идеи, а это счастье меркнет перед счастьем деятеля, который переворачивает весь мир. Какое большее благодеяние можно сделать человеку, чем вернуть или сохранить ему его здоровье? Сколько миллионеров, пораженных неизлечимым недугом, готовы были бы с радостью отдать все свое состояние до последней копейки и превратиться в нищего, но быть сильным и здоровым. В такие моменты познается ничтожество материальных ценностей, из-за которых происходит столько столкновений между отдельными классами населения и целыми народами, проливается столько слез и крови.
И вот настал момент, когда человеку сделалось доступно сохранение настоящих, не мишурных ценностей, а именно здоровья, работоспособности, развития духовных способностей в полном их объёме. Мы получили возможность дарить жизнь людям — вот какое завоевание науки совершилось в 1881 году.
Мы нарочно остановились долго и подробно на описании первого, героического периода борьбы науки с болезнями. В это первое время необходимы были гениальные титанические люди, могущие сдвинуть с места скалы и заставить привычные реки изменить свои русла. Таков был Пастер. Описание их работы должно до некоторой степени раскрыть читателю невидимую широким кругам закулисную работу, послужившую фундаментом для того, что у всех на виду и всеми признано за важное и полезное. Из того, что изложено, ясно, каким путем медицинская наука должна двигаться дальше при содействии всемогущего метода точных наук.
Что сделано по отношению к первым побежденным заразам, должно быть сделано и по отношению ко всем другим. Необходимо разыскать и выделить специальных микробов всех заразных недугов, всесторонне изучить эти организмы, попытаться приготовить предохранительные прививки, а затем, не ограничиваясь подражанием старому, искать новых путей борьбы, опираясь на теоретическое изучение еще не вполне выясненных сторон вопроса. Прежде всего — что такое иммунитет, таинственная способность не поддаваться вторично заболеванию, которое один раз уже было благополучно перенесено? Точное химическое исследование этого замечательного свойства должно, с одной стороны, обогатить наши сведения о природе живого существа, сделать нас более мудрыми, приблизить нас к разъяснению мировой загадки жизни, а с другой стороны дать нам новое могучее оружие в борьбе за нашу жизнь и наше здоровье.